
Текст: Наталья Мещерикова.
Есть люди, с первого же взгляда вызывающие к себе уважение и
симпатию. Вся жизнь Олега Сергеевича Степанова наполнена яркими спортивными
событиями: без сознания уносили японского судью со схватки Степанова с
дзюдоистом из страны родоначальницы этого единоборства; работал он и на
солнечном острове Мадагаскар в составе группы советских специалистов. А одно
время его кандидатуру даже рассматривали на пост президента федерации дзюдо. А
скоро, 10 декабря Олег Сергеевич Степанов отметит шестьдесят пятый день
рождения.

Как признался сам юбиляр, в самбо он попал случайно. В школе за
одной партой сидел с братом Ильи Цыпурского Владимиром, а ребята уже занимались
в СКИФе. «В то время я учился в седьмом классе, -- вспоминает Степанов, -- и
понятия не имел, что такое самбо». В СКИФовской команде не хватало
спортсменов-самбистов в категории до 44 кг, и Евгений Михайлович Чумаков –
бессменный руководитель спортклуба попросил привести своих друзей.
«В одежде я весил тогда 42 кг, -- с улыбкой рассказывает Олег
Сергеевич, -- Чумаков посмотрел на весы, и отправил меня на медосмотр». Кстати,
Степанов немного занимался еще и боксом в школьной секции. Одно время перед
щуплым юношей стояла дилемма: бокс или самбо. Очень быстро боксерские перчатки
наш герой без сожаления повесил на гвоздь.
В 1962 году Олег, учась уже в институте физкультуры, был
вынужден взять академический отпуск. В тот год было принято решение о развитии
нового вида спорта – дзюдо. Спортсменам приходилось выступать на соревнованиях
сразу по двум видам: самбо и на международной арене по дзюдо.
Однажды Степанову в интересах выступления советской команды
перед мадридским чемпионатом Европы 1965 года по дзюдо пришлось согнать 9
килограммов. На тот момент в дзюдо еще и градацию категорий изменили, и
выступать ему предстояло не в своем весе. Сборной нужен был забойщик в командном
турнире, и решили, что Степанов годиться для этого. В итоге он боролся в
категории до 63 кг. Тогда в Мадриде и в командном, и в личном зачете
поединки он заканчивал только чистой победой и стал первый раз чемпионом Европы.
В семидесятых годах Олега Сергеевича пригласили в качестве
помощника старшего тренера на работу в женскую сборную по дзюдо. Позже он стал и
старшим тренером. Когда работал с юниорами, среди его подопечных была теперь уже
серебряный призер Олимпиады в Сиднее по дзюдо Любовь Брулетова. Эта миниатюрная
девушка - словно дюймовочка - была уже тогда с настырной и своенравной.
Перед глазами Олега Сергеевича прошло множество всевозможных
соревнований и турниров. «Сейчас изменилась манера судейства что в самбо, что в
дзюдо – делится своими соображениями Олег Сергеевич, -- Эти два вида борьбы
развиваются в угоду зрелищности – Что не так плохо.» И действительно, после
просмотра черно-белой хроники даже не очень посвещенному человеку станет заметна
разница в стиле борьбы. Спортсменам дают проявить себя на ковре, заставляют
творчески мыслить. Позволяют много бороться в партере, переходить на захваты и
удержания. «Нас же через пару тройку секунд поднимали в стойку,» -- вспоминает
Степанов. Кстати, нашего юбиляра и по сей день частенько можно встретить на
различных турнирах и не только в качестве зрителя.
Инфаркт для арбитра.
Константин Тиновицкий
В своё время Олега Степанова называли «идеальным
дзюдоистом». И это было близко к истине, если судить по многим наградам
заслуженного мастера спорта, призёра Олимпиады и чемпионатов мира, шестикратного
чемпиона Европы по дзюдо, восьмикратного чемпиона СССР по самбо. Среди борцов
ходили легенды о его встречах на татами с родоначальниками дзюдо.
- Что тут правда, что вымысел? – спросил я его. –
Ну, например, можно ли верить, что местный арбитр, судивший встречу Степанова
с японским борцом, получил инфаркт – после броска, повергшего его
соотечественника?
- Чистая правда. Только случилась беда не с арбитром, а с
боковым судьёй. Его унесли, схватка продолжилась, поединок довели до конца. В те
времена соперничать в популярности с дзюдо в этой стране могли лишь сумо и
бейсбол. Но это коммерческие виды. А дзюдо обязательный предмет в японских
школах и для мальчиков, и для девочек. Один из главных инструментов в их системе
физвоспитания.
До появления наших спортсменов на татами европейцы не могли
и мечтать о победах. Знаменитый голландец Геесинк – лишь исключение.
- Представьте себе обычную для тех лет картину. Чемпионат
Европы проходит, где-нибудь, скажем, в Швейцарии. Перед началом состязаний на
татами выходит японский специалист, наставник сборной хозяев чемпионата,
вызывает на поединок одного за другим членов сборной и укладывает их легко, как
детей.
И вот в 1963 году сборная СССР приезжает впервые на родину
дзюдо. Дебютируя в городе Маевахи, проигрываем – 1:3. Из наших победил только
многократный чемпион СССР по самбо Генрих Шульц. Болевым приёмом. А тот
трагический случай произошел во втором матче в Кобе, там я уже отыгрался. В
Иокогаме кроме Шульца и меня выиграл еще и Беруашвили. Теперь уже 3:1 в нашу
пользу. В последней встрече в Токио японцы так хотели выиграть, что даже пошли
на изменение правил – в командных состязаниях ввели ничьи. В Токио верх был за
ними. Замечу, что мы и наши соперники были детьми послевоенных лет. Во
второй мировой войне наши страны воевали друг с другом. Естественно, что победа
в тех встречах символизировала нечто большее, нежели просто спортивный
результат. Это можно сравнить со встречами наших хоккеистов с канадской сборной
в 70-х годах. Та же политическая подоплёка.
- А через год вы вернулись в Токио уже на Олимпиаду. И
существует еще одна легенда – что вместо «бронзы», на самом деле, вы
заслужили «золото»?
- На Олимпиаде с японцем Накатани мы сразились за выход в
финал. На первой минуте я несколько раз ему показал, что готовлю «конёк». Этого
броска мой соперник всерьёз опасался. Я здорово делал «конёк». В своё время у
нас в секции СКИФа Евгений Михайлович Чумаков давал разнообразные творческие
задания, в том числе и самому придумать приём. Помнится, я даже считал, что
«конек» моё собственное изобретение. Потом, правда, Чумаков показал описание
этого приёма в книге. И вот в схватке с Накатани в очередной раз показываю, что
вылечу на своего «конька», а сам бросаю тело в противоположную сторону, соперник
попадается на уловку, обе его ноги в воздухе. Он грянулся навзничь. За такие
движения присуждают, как правило, чистую победу, а тут судьи дрогнули, не
решились. Дело-то происходило в Токио. И дзюдо впервые вошло в программу
Олимпийских игр. Молодец Накатани: позже олимпийский чемпион признал судейскую
оплошность.
- В чём выражалась ваша мощь? Вы владели академической
техникой лучше, чем родоначальники дзюдо? Или наоборот – арсенал ваш был
самобытен и непонятен сопернику?
- Я был достаточно крепок на уровне тогдашних нормативов
сборной, но не более того. Правда, у меня были длинные рычаги для моей весовой
категории. При весе около 70 килограммов бывало, что на тренировках
выигрывал у тяжеловесов.
Что касается техники, я имел в запасе и эффектные броски,
которые и на чемпионате Японии, думаю, оценили бы на «иппон», и «коряги»,
заимствованные из других видов борьбы. Они позволяли перевести соперника в
партер, а лежа мы, самбисты, всегда боролись здорово. Но главный мой секрет
заключался в другом, очень важным элементом считался выигрыш захвата: забрал,
мол, свой захват – полдела сделал. Для меня не имело большого значения, какую
часть кимоно захватил соперник, я знал свой следующий ход. Кроме того, никогда
не горел перед стартом. Мы очень много выступали в мелких соревнованиях, и
поэтому психика была прекрасно подготовлена. Чемпионы страны не гнушались
участвовать в первенстве вузов. Боролись за низовые коллективы в командных
соревнованиях. Проверяли себя в неответственных стартах, хотя и там заводились и
выкладывались прилично.
- Известно, что много лет назад, вы практически помогали
Анатолию Аркадьевичу Харлампиеву в работе над пособием по прикладному разделу
самбо, а несколько лет назад на страницах журнала «Советский воин» я видел ваши
уроки рукопашного боя. А ведь когда-то боевое самбо существовало только для
служебного пользования.
- Милиция препятствовала широкому распространению
харлампиевского пособия по самозащите. Боялись, что кто-то использует эту школу
не во благо, а во зло. Но ведь хулиган, бандит обычно вооружается для нападения
ножом, палкой, кастетом, а теперь уже и огнестрельным оружием, а не приёмы
отрабатывает. Простые же наши граждане зачастую лишены средств элементарной
самообороны. Поэтому мы и видим на каждом шагу примеры трусости,
нерешительности, когда мужчины не могут вступиться за женщину, за слабого, дать
достойный отпор наглецу. К сожалению, и власти порой в острых ситуациях
действуют таким образом, что у людей пропадает потом охота к благородным
поступкам. И это самое страшное. Пусть я кому-то покажусь старомодным, но что бы
ни было, мужчина должен оставаться мужчиной.
 |