Ковер, борцовки и солнечный остров…

Версия для печати

Текст: Наталья Мещерикова.

Есть люди, с первого же взгляда вызывающие к себе уважение и симпатию. Вся жизнь Олега Сергеевича Степанова наполнена яркими спортивными событиями: без сознания уносили японского судью со схватки Степанова с дзюдоистом из страны родоначальницы этого единоборства; работал он и на солнечном острове Мадагаскар в составе группы советских специалистов. А одно время его кандидатуру даже рассматривали на пост президента федерации дзюдо. А скоро, 10 декабря Олег Сергеевич Степанов отметит шестьдесят пятый день рождения.

Как признался сам юбиляр, в самбо он попал случайно. В школе за одной партой сидел с братом Ильи Цыпурского Владимиром, а ребята уже занимались в СКИФе. «В то время я учился в седьмом классе, -- вспоминает Степанов, -- и понятия не имел, что такое самбо». В СКИФовской команде не хватало спортсменов-самбистов в категории до 44 кг, и Евгений Михайлович Чумаков – бессменный руководитель спортклуба попросил привести своих друзей.

«В одежде я весил тогда 42 кг, -- с улыбкой рассказывает Олег Сергеевич, -- Чумаков посмотрел на весы, и отправил меня на медосмотр». Кстати, Степанов немного занимался еще и боксом в школьной секции. Одно время перед щуплым юношей стояла дилемма: бокс или самбо. Очень быстро боксерские перчатки наш герой без сожаления повесил на гвоздь.

В 1962 году Олег, учась уже в институте физкультуры, был вынужден взять академический отпуск. В тот год было принято решение о развитии нового вида спорта – дзюдо. Спортсменам приходилось выступать на соревнованиях сразу по двум видам: самбо и на международной арене по дзюдо.

Однажды Степанову в интересах выступления советской команды перед мадридским чемпионатом Европы 1965 года по дзюдо пришлось согнать 9 килограммов. На тот момент в дзюдо еще и градацию категорий изменили, и выступать ему предстояло не в своем весе. Сборной нужен был забойщик в командном турнире, и решили, что Степанов годиться для этого. В итоге он боролся в категории до 63 кг.  Тогда в Мадриде и в командном, и в личном зачете поединки он заканчивал только чистой победой и стал первый раз чемпионом Европы.

В семидесятых годах Олега Сергеевича пригласили в качестве помощника старшего тренера на работу в женскую сборную по дзюдо. Позже он стал и старшим тренером. Когда работал с юниорами, среди его подопечных была теперь уже серебряный призер Олимпиады в Сиднее по дзюдо Любовь Брулетова. Эта миниатюрная девушка - словно дюймовочка - была уже тогда с настырной и своенравной.

Перед глазами Олега Сергеевича прошло множество всевозможных соревнований и турниров. «Сейчас изменилась манера судейства что в самбо, что в дзюдо – делится своими соображениями Олег Сергеевич, -- Эти два вида борьбы развиваются в угоду зрелищности – Что не так плохо.» И действительно, после просмотра черно-белой хроники даже не очень посвещенному человеку станет заметна разница в стиле борьбы. Спортсменам дают проявить себя на ковре, заставляют творчески мыслить. Позволяют много бороться в партере, переходить на захваты и удержания. «Нас же через пару тройку секунд поднимали в стойку,» -- вспоминает Степанов. Кстати, нашего юбиляра и по сей день частенько можно встретить на различных турнирах и не только в качестве зрителя.

Инфаркт для арбитра.

Константин Тиновицкий

В своё время Олега Степанова называли «идеальным дзюдоистом». И это было близко к истине, если судить по многим наградам заслуженного мастера спорта, призёра Олимпиады и чемпионатов мира, шестикратного чемпиона Европы по дзюдо, восьмикратного чемпиона СССР по самбо. Среди борцов ходили легенды о его встречах на татами с родоначальниками дзюдо.

- Что тут правда, что вымысел? – спросил я его. – Ну, например, можно ли верить, что местный арбитр, судивший встречу Степанова с японским борцом, получил инфаркт – после броска, повергшего его соотечественника?

- Чистая правда. Только случилась беда не с арбитром, а с боковым судьёй. Его унесли, схватка продолжилась, поединок довели до конца. В те времена  соперничать в популярности с дзюдо в этой стране могли лишь сумо и бейсбол. Но это коммерческие виды. А дзюдо обязательный предмет в японских школах и для мальчиков, и для девочек. Один из главных инструментов в их системе физвоспитания.

До появления наших спортсменов на татами европейцы не могли и мечтать о победах. Знаменитый голландец Геесинк – лишь исключение.

- Представьте себе обычную для тех лет картину. Чемпионат Европы проходит, где-нибудь, скажем, в Швейцарии. Перед началом состязаний на татами выходит японский специалист, наставник сборной хозяев чемпионата, вызывает на поединок одного за другим членов сборной и укладывает их легко, как детей.

И вот в 1963 году сборная СССР приезжает впервые на родину дзюдо. Дебютируя в городе Маевахи, проигрываем – 1:3. Из наших победил только многократный чемпион СССР по самбо Генрих Шульц. Болевым приёмом. А тот трагический случай произошел во втором матче в Кобе, там я уже отыгрался. В Иокогаме кроме Шульца и меня выиграл еще и Беруашвили. Теперь уже 3:1 в нашу пользу. В последней встрече в Токио японцы так хотели выиграть, что даже пошли на изменение правил – в командных состязаниях ввели ничьи. В Токио верх был за ними. Замечу, что  мы и наши соперники были детьми послевоенных лет. Во второй мировой войне наши страны воевали друг с другом. Естественно, что победа в тех встречах символизировала нечто большее, нежели просто спортивный результат. Это можно сравнить со встречами наших хоккеистов с канадской сборной в 70-х годах. Та же политическая подоплёка.

- А через год вы вернулись в Токио уже на Олимпиаду. И существует еще одна легенда – что вместо  «бронзы», на самом деле, вы заслужили «золото»?

- На Олимпиаде с японцем Накатани мы сразились за выход в финал. На первой минуте я несколько раз ему показал, что готовлю «конёк». Этого броска мой соперник всерьёз опасался. Я здорово делал «конёк». В своё время у нас в секции СКИФа Евгений Михайлович Чумаков давал разнообразные творческие задания, в том числе и самому придумать приём. Помнится, я даже считал, что «конек» моё собственное изобретение. Потом, правда, Чумаков показал описание этого приёма в книге. И вот в схватке с Накатани в очередной раз показываю, что вылечу на своего «конька», а сам бросаю тело в противоположную сторону, соперник попадается на уловку, обе его ноги в воздухе. Он грянулся навзничь. За такие движения присуждают, как правило, чистую победу, а тут судьи дрогнули, не решились. Дело-то происходило в Токио. И дзюдо впервые вошло в программу Олимпийских игр. Молодец Накатани: позже олимпийский чемпион признал судейскую оплошность.

- В чём выражалась ваша мощь? Вы владели академической техникой лучше, чем родоначальники дзюдо? Или наоборот – арсенал ваш был самобытен и непонятен сопернику?

- Я был достаточно крепок на уровне тогдашних нормативов сборной, но не более того. Правда, у меня были длинные рычаги для моей весовой категории. При весе около 70 килограммов бывало, что на тренировках выигрывал  у тяжеловесов.

Что касается техники, я имел в запасе и эффектные броски, которые и на чемпионате Японии, думаю, оценили бы на «иппон», и «коряги», заимствованные из других видов борьбы. Они позволяли перевести соперника в партер, а лежа мы, самбисты, всегда боролись здорово. Но главный мой секрет заключался в другом, очень важным элементом считался выигрыш захвата: забрал, мол, свой захват – полдела сделал. Для меня не имело большого значения, какую часть кимоно захватил соперник, я знал свой следующий ход. Кроме того, никогда не горел перед стартом. Мы очень много выступали в мелких соревнованиях, и поэтому психика была прекрасно подготовлена. Чемпионы страны не гнушались участвовать в первенстве вузов. Боролись за низовые коллективы в командных соревнованиях. Проверяли себя в неответственных стартах, хотя и там заводились и выкладывались прилично.

- Известно, что много лет назад, вы практически помогали Анатолию Аркадьевичу Харлампиеву в работе над пособием по прикладному разделу самбо, а несколько лет назад на страницах журнала «Советский воин» я видел ваши уроки рукопашного боя. А ведь когда-то боевое самбо существовало только для служебного пользования.

- Милиция препятствовала широкому распространению харлампиевского пособия по самозащите. Боялись, что кто-то использует эту школу не во благо, а во зло. Но ведь хулиган, бандит обычно вооружается для нападения ножом, палкой, кастетом, а теперь уже и огнестрельным оружием, а не приёмы отрабатывает. Простые же наши граждане зачастую лишены средств элементарной самообороны. Поэтому мы и видим на каждом шагу примеры трусости,  нерешительности, когда мужчины не могут вступиться за женщину, за слабого, дать достойный отпор наглецу. К сожалению, и власти порой в острых ситуациях действуют таким образом, что у людей пропадает потом охота к благородным поступкам. И это самое страшное. Пусть я кому-то покажусь старомодным, но что бы ни было, мужчина должен оставаться мужчиной.